Жизнь стоиков: Искусство жить от Зенона до Марка Аврелия - Райан Холидей
В свое время он был живой статуей, последним гражданином Рима и железным человеком Рима, и сейчас, как и тогда, на этих страницах и в памяти, его палец указывает прямо на нас.
PORCIA
CATO
ЖЕЛЕЗНАЯ ЖЕНЩИНА
(
POUR
-
shya
KAY
-
toe
)
Происхождение: Рим
B. 70 Г. ДО Н. Э.
D. 43 или 42 год до н.э.
Можно сказать, что заметное отсутствие заслуг женщин в истории стоицизма на самом деле является доказательством их философской добросовестности. Кто лучше проиллюстрирует эти добродетели стойкости и мужества, самоотверженности и долга, чем поколения безымянных жен, матерей и дочерей Греции и Рима, которые страдали, сопротивлялись тирании, переживали войны, растили семьи, рождались и умирали, так и не получив признания за свой тихий героизм? Подумайте о том, с чем они мирились, какие унижения терпели и на какие жертвы были готовы пойти.
Но в этом-то и проблема. Мы не думаем об этом. Мы думаем о Катоне и его прадеде. Мы не думаем о его матери или жене.
Биограф Роберт Каро, писавший через тысячи лет после падения Римской империи о становлении Американской империи, заметил, что именно упускает из виду это неосознанное предубеждение. "В вестернах вы много слышите о перестрелках", - сказал он об истории фронтира. "А вот о том, как оттаскивают воду после разрыва промежности, слышно не так много".
Если Рутилий Руф заслуживает нашего уважения за свое мужественное выступление против коррупции, то как насчет забытой женщины, которая родила его без анестезии? Как насчет его жены или дочерей, которые тоже потеряли все и безропотно отправились в изгнание вместе с ним? Конечно, они заслуживали хотя бы упоминания у Плутарха или Диогена.
Давайте быстро исправим это, рассмотрев жизнь Порции, дочери Катона, которая, кажется, соперничала со своим отцом в твердой решимости и патриотизме. Почти за два столетия до того, как Мусоний Руф выступил за то, чтобы женщин учили философии, Порция в детстве познакомилась со стоицизмом от своего отца и быстро посвятила себя ему. Ее первый брак был заключен с Марком Кальпурнием Бибулом, союзником Катона. Бибул с честью и храбростью служил вместе с Катоном в гражданской войне в Риме, но не пережил ее.
Единственной хорошей новостью после падения республики, которой так дорожила ее семья, и жестокого самоубийства отца, которого она любила, стало то, что Юлий Цезарь помиловал брата Порции, Марка Катона. Пока семья пыталась собрать осколки своей разбитой жизни, Порция оставалась непреклонной. Каким-то образом ее сердце нашло привязанность, и она снова вышла замуж за Брута, сенатора, которому Цицерон посвятил некоторые из своих трудов. Судя по всему, она глубоко любила своего философского и принципиального мужа, который, должно быть, напоминал ей отца, и у них родился сын, хотя судьба вновь обрушила на юного Порция трагедию.
Как знающая жена, она быстро догадалась, что Брут что-то задумал в 44 году до н. э., хотя что именно, она не знала. Вместо того чтобы потребовать от него объяснений, Порция решила, что докажет свою надежность мужу и стойкость себе - хотя можно было бы подумать, что ее родословной достаточно.
Плутарх рассказывает, что Порция взяла маленький нож и вонзила себе в бедро, а потом ждала, как долго она сможет терпеть боль. Когда Брут, наконец, вернулся домой, она схватила его и сказала, что у нее обильное кровотечение и она трясется в бреду:
Брут, я дочь Катона, и меня привели в твой дом не для того, чтобы я, как наложница, делила с тобой постель и питание, а чтобы быть сопричастной твоим радостям и бедам. Ты, конечно, безупречен как муж; но как я могу оказать тебе благодарную услугу, если не могу разделить ни твоих тайных страданий, ни тревог, требующих верного наперсника? Я знаю, что женская натура считается слишком слабой, чтобы вынести тайну; но хорошее воспитание и прекрасное общение значительно укрепляют характер, и мне выпал счастливый жребий быть одновременно дочерью Катона и женой Брута. До этого я не слишком верила в эти преимущества, но теперь знаю, что превосхожу даже боль.
Шекспир также прекрасно передает ту же сцену:
Расскажите мне о своих советах, я не стану их раскрывать:
Я убедительно доказал свое постоянство,
Я добровольно нанес себе рану
Здесь, в бедре: смогу ли я терпеливо перенести это,
И не секреты моего мужа?
Какой бы странной и почти невероятной ни казалась нам сегодня эта история, римская история изобилует примерами заговоров, раскрытых под пытками и на допросах. Нет ничего удивительного в том, что Порция могла захотеть проверить, сколько страданий она сможет вынести. Брут был настолько тронут увиденным, что немедленно сообщил жене о заговоре с целью убийства Цезаря и молился, чтобы ему удалось доказать, что он достоин ее мужества.
Разумеется, Плутарх не ограничился демонстрацией этого впечатляющего подвига женской силы, не подкрепив его впоследствии "доказательствами" хрупкости женского ума. Нам рассказывают, что в мартовские иды Порция чуть не лишилась рассудка, ожидая вестей о событиях. Успел ли ее муж? Поймали ли его? Хороши ли новости? Нужно ли ей бежать?
"Порция, - пишет Плутарх, - будучи подавлена предстоящим и не в силах вынести тяжести своей тревоги, с трудом держалась дома, и при каждом шуме или крике, как женщины в вакхическом безумии, она бросалась вперед и спрашивала каждого гонца, пришедшего с форума, как поживает Брут, и постоянно посылала других". Он пишет, что в конце концов она потеряла сознание, и до Брута дошли слухи, что она умерла, но Брут с огромной силой сопротивлялся, спеша домой, и совершил жестокий поступок, к которому они оба были так привержены.
Шекспир, опираясь на Плутарха и многовековой сексизм, кажется, считает Порцию умственно сильной, но физически слабой:
У меня мужской ум, но женская сила.
Как трудно женщинам держать совет!
Кажется маловероятным, что та же женщина, которая смогла скрыть кровоточащую рану на ноге, которая стоически перенесла столько потерь и неопределенности в своей жизни, была бы не в состоянии контролировать свое волнение в течение нескольких часов. В конце концов, Брут больше доверял способности
